Николай I не слишком поощрял увлечение русского дворянства Европой и не скрывал этого. В частной беседе он признавался: «Я признаюсь, что не люблю посылок за границу. Молодые люди возвращаются оттуда с духом критики, который заставляет их находить, может быть справедливо, учреждения своей страны неудовлетворительными». Запретить поездки он не запретил, но систему выдачи документов усложнил: с этого момента периодически вводились разного рода ограничения на выезд – не моложе 25 лет, жене только с мужем, пребывание за границей не более 5 лет. А.С. Пушкин по этому поводу справедливо отметил: «Вышел указ о русских подданных, пребывающих в чужих краях. Он есть явное нарушение права, данного дворянству Петром III; но так как допускаются исключения, то и будет одною из бесчисленных пустых мер, принимаемых ежедневно к досаде благомыслящих людей и ко вреду правительства».

Главным и наиболее действенным способом ограничения выезда за границу было существенное повышение платы за выдачу паспортов – до 500 – 700 рублей за паспорт. Однако, и в этом вопросе можно было найти выход – деньги не взимались в том случае, если была медицинская справка о необходимости ехать за границу для лечения, а достать подобную справку было не так уж сложно и во всяком случае гораздо дешевле.

Особый случай составляли люди «неблагонадежные», находившиеся под надзором полиции. Герцен добивался заграничного паспорта более двух лет. В конце концов паспорт был получен, и его счастливый обладатель уже собирался вздохнуть воздух европейской свободы, когда при переходе прусской границы он с ужасом обнаружил, что паспорт потерян. Это был не простой момент в жизни борца за свободу. Получение нового паспорта представлялось ему более чем сомнительным, так как отъезд «на воды» в разгар зимы мог заставить русское правительство задуматься. К тому моменту, когда Герцен перебрал в уме уже все возможные варианты последствий этого происшествия, паспорт был найден и возвращен ему прусским пограничником.

Кстати, в случае утери паспорта за границей выход все-таки найти было можно. Подобная неприятность приключилась в Будапеште с еще одним известным писателем - Н. Лесковым. Никто в городе не имел права подтвердить его личность, и власти отказывались выписывать ему новые документы. Ему посоветовали обратиться к священнику, считалось, что на исповеди человек не сможет солгать столь бесстыдно и назовет свое подлинное имя. Так он и поступил, что позволило ему спокойно возвратиться домой.

Достоевскому, также находившемуся под особым надзором, при получении паспорта сильно помог тот факт, что в канцелярии знакомый чиновник был большой почитатель его таланта, в результате документы были оформлены за пару дней. А вот Пушкину слава не помогла: в 1830 году он обратился к генералу А.Х. Бенкендорфу с прошением: «Покамест я еще не женат, - писал поэт, - и не зачислен на службу, я бы хотел совершить путешествие во Францию или Италию. В случае же, если оно не будет мне разрешено, я бы просил соизволения посетить Китай с отправляющимся туда посольством». В выдаче паспорта Пушкину было отказано. Кстати, в этот же год он женился.

Избежать проволочки при получении заграничного паспорта можно было и не становясь великим писателем. Так, А. Фет, еще до того, как он стал поэтом, собираясь в отпуск в Европу, получил добрый совет от приятеля, как ускорить процесс выдачи выездных документов – обратиться не с парадного крыльца, «из-под арки, в помещение писарей. Здесь, вызвавши надлежащего писаря, я для первого знакомства сунул ему пять рублей, обещав при успешном окончании дела десять». В результате этого нехитрого шага оформление отпуска и подготовка бумаг заняли чуть больше недели.

Жена вписывалась в паспорт мужа. А.Г. Достоевская, рассказывая о своей первой крупной ссоре с мужем-писателем, случившейся в Берлине. Не найдя его в гостинице она залилась слезами, решив, что он пошел в посольство разводиться и оформлять ей отдельный паспорт.

Итак, выездные документы готовы, можно отправляться. Граница России и проверка паспортов. Обычно эта процедура при выезде из России была быстрой и несложной. Карамзин писал, что на заставе его пропустили очень быстро и учтиво. Нередко просто спрашивали имя, и этого было достаточно, чтобы из страны уехать. Герцен, для которого этот отъезд стал прощанием с Россией и началом новой жизни, последнее, что увидел на родине - «…Унтер-офицер отдал мне пассы; небольшой старый солдат в неуклюжем кивере, покрытом клеенкой, и с ружьем неимоверной величины и тяжести поднял шлагбаум; уральский казак с узенькими глазками и широкими скулами, державший поводья своей небольшой лошаденки, шершавой, растрепанной и сплошь украшенной ледяными сосульками, подошел ко мне «пожелать счастливого пути»…

Проверяли паспорта много и часто. Очень строго при пересечении границ всех европейских государств, а иногда и при въезде в отдельные крупные города. Особенно усердствовали немецкие и итальянские пограничники. Если учесть, что большую часть 18-19 веков эти страны были разбиты на множество мелких государств, то проверка документов отнимала немало времени у путешественников прошлых лет.

Вот как описывает Карамзин встречу с одним из представителей власти в прусском городе: «Толстый часовой, у которого под брюхом болталась маленькая шпажонка, подняв на плечо изломанное и веревками связанное ружье, с гордым видом сделал три шага вперед и престранным голосом закричал мне: Wer seyd ihr? Кто вы?» У Герцена неаполитанский карабинер проверял документы четыре раза и все никак не мог разобраться в том, что там написано (они были заполнены по-немецки), даже деньги, которые он охотно взял, не помогли и он повел-тка путешественников к своему начальнику – бригадиру - «старому и пьяному» и грубому. Один из русских путешественников, изменивший маршрут следования (сегодня его назвали бы транзитом), указанный в подорожной был схвачен блюстителями порядка: «…вдруг у самой заставы, как будто из-под земли, выросли два огромных жандарма с ужасными медвежьими шапками, спросили пашпорт, взглянули и тотчас схватили меня под руки и повели по той же улице…»

Дальше всех пошли австрийские власти. Они не только проводили тщательную проверку при въезде в Вену, где паспорта отбирались и в течение первых суток все приезжие должны были явиться лично в полицейский участок и получить особый вид на жительство, при этом паспорта иностранцев держались в полиции до выезда из Вены. Будущий военный министр Д.А Милютин возмущался: «Эти полицейские и таможенные формальности в Австрии были чрезвычайно неприятны для путешествующих: кроме большой траты времени, приходилось везде давать взятки бесчисленным чиновникам и смотрителям, большею частью оборванным и грязным».

Не все государства были столь строги к туристам. В Англии, например, всех приезжавших просто переписывали, не требуя с них документов и не отмечая даже их национальности. Это облегчало жизнь путешественников, хотя и добавляло работы российским чиновникам, российский посланник в Лондоне жаловался, что почти нет никакой возможности учесть всех русских, приезжающих в эту страну.